– Тебе-то какое дело? – прошипела Скарлет. – Он покрайне мере не такой козёл как ты.

– У меня что рога на голове выросли? – спросил Корнелий, проведя рукой по голове рукой.

Фацелия тут же потянула эпону из-за спины, но получив луковицей в лицо, тут же приняла невинный вид. А Скарлет, смерив Фацелию взглядом, намахнула ещё один стакан и посмотрела на бутылку.

– Тормозни пока, – придавив бутылку рукой, посоветовал Корнелей. – Твой папа тебя не за этим сюда прислал. Ещё раз так сделаешь, по роже получишь, а твой отец тебе потом ещё добавит для скорости. Пойдёшь как твоя мамочка членоголовая по гарнизонам кочевать. Короче, слушай внимательно. И запомни одно. В эту игру Императоры играть будут, и если ты облажаешься, то присоединишься к тётке Психеи. У твоего отца впереди вечность, а твоя мама родит ему новую Скарлатину.

Выставив коробку на прилавок, Корнелий толкнул её в сторону Скарлет, со словами:

– А это вместо аванса.

Скарлет вытащила из коробки розовый камуфляж, украшенный не только стразами, но и вышитыми цветными нитками драконами, поняла кто подстроил спор «На слабо» и подписал лейтенанта Скарлет Дунаеву на постель Князя Джокера Соболевского.

Когда Алексина и Хелен вернулись с озера, где они купались и кормили печеньем шишкоедов, Корнелий выложил на прилавок вечерние платья и предложил:

– Представьте что вы идёте на Светский раут.

– Ты уверен что в этом можно идти на светский раут? – усомнилась Алексина.

– На подружку свою посмотри, – посоветовал Корнелий. – А чулочки на подвязках, это не просто красиво, а это ещё и дико сексуально.

То, что модница Хелен ухватила на лету, и не просто ухватила, но ещё и повязала на шею полоску чёрной материи, на Алексину пришлось надевать с боем. Туристический мир, был не только испорчен Техническим прогрессом, но и благодаря американцам потерял вкус к одежде.

Был тут один момент в пользу того что Американская цивилизация зарождалась как цивилизация люмпенов. Поэтому вместо красивой но дорогой одежды, американцы начали носить брюки из толстого брезента. Причём как мужчины, так и женщины.

И ладно бы они сами это носили, но американцы свои джинсы повесили на флаг и кинулись на захват Европу и России. В Старом свете хватало люмпенов, которым всё равно что было носить. И ладно если бы дело было только в люмпенах, но производители одежды, когда начали прогорать, начали не только выпускать джинсы, но и начали гнать вещи из кожзаменителя и синтетического полотна.

А красивая одежда из натуральных материалов, взлетела до таких высот что её смогли покупать только очень богатые люди. И виноваты в этом были не жадные модельеры, а цена на натуральные материалы, поскольку производители натуральных тканей не могли конкурировать с производителями синтетического полотна. И ещё к этому можно было добавить рекламу, в которую входили траты на манекенщиц и глянцевые журналы.

Вот и Алексина Пчёлкина, пожив в Туристическом мире, превратилась в люмпенку совершенно лишенную вкуса. А когда под нажимом Хелен, Алексина всё же оделась как этуаль, то прозвучали такие слова как «Проститутка» и «Шмара». И это без учёта того, что тело у Алексины было красивей чем у худышки Хелен, за счёт округлых форм, что так нравились настоящим ценителям женского тела.

Повязав на шею Алексины чёрный бантик, Корнелий заявил:

– Если бы не Фацелия, я бы тебя уже на прилавке разложил.

– Тебе что действительно нравится? – удивилась Алексина.

– Забудь о том что ты носила в Туристическом мире, – посоветовал Корнелий. – В Империи Росс, одежда это прежде всего символ статуса владельца одежды. А если ты будешь одеваться как нищая Доберманша, то для тебя будут закрыты многие двери богатых особняков и зачётных Ночных клубов. Хелен, поправь ей прическу, и поехали вас продавать похотливым туристам. Шучу. Будут не туристы, а настоящие Имперские бонзы, что считают своё богатство не в зелёных бумажках, а в количестве мешков заполненных золотыми монетами.

Шкатулка с Секретами

Что такое вкус, обозначили только Пляжные бески и волдыри. А похотливые туристы начали присвистывать, строить глазки и кидать намёки. Но если Хелен просто отвернулась к окну, то Алексина, вспомнив что она женщина, начала строить туристам глазки и болтать с бесками.

Но если Пляжных бесок интересовали вопросы в стиле: «В каком ресторане состоятся поминки по чужому кошельку», то волдыри начали теребить бороды и предлагали купить у них драгоценности. Но на самом деле хитрые волдыри фотографировали изделия Татуинских портных и пытались сообразить как обойти патентное соглашение и мастерство самых лучших портных Империи.

Но в Туристических мирах подобные вопросы решали за счёт синтетики. Небогатым людям тоже хотелось выглядеть красиво, Поэтому они знали что они покупают. А в Империи, у волдырей не только был вкус, но и гордость. Поэтому хуже чем Татуинские портные Карпатоские портные не могли шить. Причём Карпатоские волдыри могли свои изделия продавать чуть не даром, но только в том случае если у них получалось превзойти других мастеров. Но это было чистой воды хвастовство, а не конкуренция.

Примерно тот же эффект произошло и в Ночном клубе «Волчица», где должна была происходить игра. Причём затаили дыхание даже кусаки Соболевские, которые кроме бриджей и гавайских рубах не знали другой одежды.

Произведя эффект не только в виде откровенных нарядов Хелен и Алексины, но и фрака с накрахмаленной рубашкой, Корнелий чмокнул своих подружек, и хлопком по попкам отправил их в сторону Княгини Барбары Наталь, которой и принадлежала идея с платьями.

Когда есть деньги, положение в обществе и портал, любую проблему можно решить за час. Поэтому пока Хелен и Алексина купались на озере, Татуинские волдыри сняли мерки с их одежды и к вечеру подарок от Княгини Барбары Наталь уже был доставлен на Вещевой склад.

И не только. Прежде чем присесть за стол, Корнелий нацепил на голову Князя Джокера шутовской колпак.

– Тебе что заняться нечем? – спросил Джокер, сорвав с головы шутовской колпак.

– А что не так? – спросил Корнелий, бросив на стол карту. – Всё как на картинке. А вон там стоит Старый Козёл которому ты сорвал аферу века. И это я ещё молчу про то, что в твоей женитьбе были заинтересованы Старая Бабка и Замшелый Пенёк. А теперь можешь вставить себе вот это в рот, если не хочешь познакомиться с Сатуринскими акулами. Хотя наверняка будут Экитоские крабы.

Посмотрев на револьвер лежащий на столе, Джокер прогнал между пальцами карты и заявил:

– Я намерен победить. А это можешь оставить себе. Если ты с пьяных глаз перепутал дырки, то тебе лучше стрельнутся раньше чем начнётся игра.

– Я в отличие от тебя дырки не путаю, – заявил Корнелий. – А тот угриман, уже мысленно вывернул карманы твоему деду. Дед не тереби бородавку. Скарлатине понравится на пляже. И ты в накладе не останешься.

Что эта фраза означала, поняли многие из присутствующих в зале. А все дело было в нерастворимости некоторых семей. Те же Романовы, даже став Карпатоскими Дунаевыми, продолжали втихаря общаться со своими родственниками. Да и сами Дунаевы, везде оставались Дунаевыми и лили информацию Князю Алексею.

Поэтому в семейном клане Князей Соболевских были даже драконы, но не было членов семей Романовых и Карпатоских Дунаевых. А благодаря похоти Джокера, Князю Константину сейчас приходилось сообразить чем откупится от мутной невестки из гнезда Сатуринского Палача.

А пока Князь Константин чесал в подкорке, его недалёкий внук, вновь прогнав колоду между пальцев, спросил:

– На что желаешь сыграть, братишка?

– Ставлю свою подружку против твоей невесты, – предложил Корнелий.

– Ты кажется её ещё не отыграл? – напомнил Джокер, посмотрев на Фацелию.

– Хочешь ещё разок попробовать? – спросил Корнелий. – Рискни, я мешать не буду.

– Фацелия, ты знаешь где меня найти, – намекнул Джокер.

Вместо взаимного оскорбления, Фацелия вытащила из-за спины эпону, и метнулась вперёд. Но сделала это так стремительно, что никто вначале не понял что произошло. И лишь когда на пол свалился безголовый четырёхлапый авель из проекта «Сатуринский Палач», народ дружно ахнул.

– Краплеными картами играешь, братишка, – заявил Корнелий.

– А ты докажи, – заявил Джокер.

– Фацелия докажет если ещё раз так вздумаешь пошутить, – заявил Корнелей. – Совсем головой думать